У наших далеких предков с самого начала жизни маленький человек попадал в разумно устроенный мир, ожидавший его прихода.
В этом мире все идет своим чередом, все имеет значение и сливается в единую систему жизни.
Встреча с миром
Новорожденный ребенок еще привязан к матери пуповиной и уже совершено первое ритуальное действие — завязывание пуповины. Обычно это делалось ниткой, иногда волосами матери. Считалось, что акушерка «привязывает» ребенка к матери. Потом пуповину перерезали и она перестала пульсировать. Если это мальчик, нить перерезается на «мужском» предмете — топоре, если девочка — на женском предмете, например, на прядильной машине. Это должно символизировать первую встречу ребенка с настоящим, взрослым инструментом, который впоследствии ему придется много раз держать в руках.
Затем повивальная бабка брала новорожденного и гладила его ручки, ножки, живот, «правила» головкой. По всей видимости, это был аналог популярной нынче бэби-йоги, практикуемой при домашних родах. Такой массаж должен придать вашему ребенку хорошее телосложение и красоту.
Если ребенок рождался слабым, повивальная бабка клала его на широкую деревянную лопату и отправляла… в печь. Не бойтесь, этот ритуал не имел ничего общего со сбрасыванием больных младенцев со скалы в древней Спарте. С помощью лопаты, которой обычно клали хлеб в печь, новорождённого трижды помещали под печной люк на самый слабый огонь. Младенца словно запекали таким образом, делая его крепче, здоровее и красивее.
Дело в том, что чрево матери наши предки видели в виде печи (хлеб вынимают из печи, как ребенка вынимают из чрева). Следовательно, если ребенок не мог должным образом «запечься» глубоко в теле матери, его все равно можно было «дожарить» в этой печи.
Мыла бабушка не для хитрости
Потом ребенка нужно было помыть. Это была не только гигиеническая процедура, но и множество ритуальных действий. Первое и последующие омовения до крещения должны были смыть всевозможные болезни и некоторые стигмы потустороннего мира, из которого пришел новорожденный, а также защитить его от сглаза.
Обычно первые омовения матери и ребенка происходили в бане. Акушерка массировала новорождённой маме, используя современный язык, для упорядочения матки, реорганизации органов, двигавшихся во время беременности и родов (то же самое сегодня делают врачи-остеопаты).
Затем акушерка садилась на полку, ставила новорожденного на вытянутые ноги и поливала специальной водой. Перед этим готовили воду, добавляли соль как защиту от всех болезней и злых духов, замачивали яйцо, чтобы младенец оставался белым и чистым, добавляли серебряную монету, чтобы младенец был богатым. Бабка говорила: «Бабушка не для ума или мудрости мыла, а для здоровья мыла, выполаскивала (разные сглазы). Вода течет, Анюшка растет, Водушка в землю идет, Анюшка идет вверх.»
После этого воду, которой омылся ребенок, выливали за пределами дома в тот угол, где в доме стояли иконы. Считалось, что чем выше будет налита вода, тем выше вырастет ребенок.
Пеленами повиваю
Как вы думаете, почему акушерку назвали акушеркой? После имени еще одно важное действие, которое выполняется с новорожденным, — пеленка. Довивальник (или свивальник) — это широкая тесьма, которой заворачивали младенца в пеленку так, чтобы ручки и ножки лежали ровно. Кстати, однокоренное слово «повойник», «повой» — так называется головной убор, которым оборачивали голову замужней женщины. И новорожденного надлежало завернуть не в пеленку, а в отцовскую рубаху. И не свежевыстиранной рубашки, а только что снятой с тела и сохранившей свой родной запах. Считалось, что в этом случае отец будет больше любить своего ребенка, а ребенок будет крепче спать.
У обрядов была и другая причина: «привязывание» ребенка к дому, семье и роду, установление непосредственной связи с родителями. Кстати, современные ученые подтверждают важность таких ритуалов. Ведь не случайно психологи настаивают на том, чтобы малыш сразу после рождения лежал на животе у мамы, слышал знакомое биение ее сердца, сразу узнавал своих родителей и не разлучался с ними в первые часы и дни своей жизни. .
Вместо уютного уголка в родительской постели, где царят знакомые запахи и звуки, сегодняшние дети сталкиваются с ярким ослепляющим светом и звоном медицинских инструментов. Затем перепуганных и одиноких новорожденных отправляют в детскую палату якобы для того, чтобы их матери «отдохнули после родов». Впрочем, это тема для отдельной статьи.
Возвращаясь к знакомству ребенка с новым миром, стоит отметить еще один факт. Повивальная бабка поднимала младенца, завернутого в отцовскую рубашку, на матицу — балку, пересекающую фасад дома, на которой держится потолок деревенских изб и которая считается центральным и самым важным местом в доме. Делалось это и для того, чтобы «привязать» плод к дому, в котором ему предстояло жить.
Детское место
В настоящее время плаценту (иначе именуемую плодным узлом или последом) чаще всего оставляли в родильном зале, не задумываясь о ее судьбе. Между тем в народной традиции особое внимание уделялось плаценте. Ведь именно «лодочка» принесла малыша в наш мир. Ты должен был ее закопать — зарыть в землю под хижиной. И то, как именно они похоронили ее, было важно.
Считалось, что если плаценту закопать пуповиной вниз, то детей больше не будет. По другой распространенной в японской губернии версии, плаценту нельзя было закапывать пуповиной вниз, потому что в этом случае ребенок, которому она принадлежит, быстро умрет — пуповина как бы притянула его к земле. В Ярославской области существовал «безопасный» вариант контрацепции: на 40-й день после родов выкапывать плаценту и выворачивать ее вместе с пуповиной вниз (в этом случае считалось, что у пары больше не будет детей).
А мои друзья закопали кровать своей дочери под березой в лесу недалеко от их дома. И теперь, проходя мимо берез, они думают о «волшебной лодке» своего ребенка.
Без рук, без ног, во все стороны клонится
Ты знаешь, что это? Ответ — колыбель. Это также очень особенный предмет, обернутый более чем сотней народных песен и персонажей. Люлька может быть различной формы и материала. В центральных и южных губерниях, а также в Сибири были распространены деревянные рамы, обтянутые полотном. В уголки были ввинчены железные кольца, через которые были продеты веревки для подвешивания. Более распространенным вариантом был деревянный ящик, зауженный к низу, с прикрепленными к бокам ивовыми шнурами (бантами). Иногда колыбель представляла собой корзину, сплетенную из глины, лозы, флоэмы или соломы. Однако люлька все равно была подвешена (поэтому у нее нет ни рук, ни ног — она лежит между полом и потолком). Даже когда люльку с младенцем выносили в поле или в лес, ее и в этом случае подвешивали. Отсюда и выражение: «Воспитать ребенка на березку», то есть отвести ребенка в поле.
Люлька крепилась к специальной жерди (зыбалке или очапу). Очап символизировал способ, которым младенцы находили свой путь в человеческий мир. В Новогрудском воеводстве, если родители не хотели иметь больше детей, кору с колыбели не снимали, а сучки обрезали с красноречивой мотивировкой: «Гладко, как по маслу, так и дети пойдут».
К люльке была привязана веревка, которая заканчивалась петлей у пола. Мать просунула ногу в петлю и качала колыбель: «Ты не спала темную ночь, не снимала ног с колыбели».
Пустую колыбель нельзя было укачивать: это могло привести к бессоннице, головным болям, проникновению в колыбель злых духов и даже смерти младенца. В первый год жизни младенца клали в колыбель с обязательным благословением, чтобы «черт не подменил». С той же целью в люльку или под нее клали нож, ножницы, веник, свиную муку или обернутую вокруг нее спичку. На стенках люльки вырезали или рисовали крест или прикрепляли икону. Возможно, наши предки считали колыбель продолжением материнского лона. Ведь существовала традиция крепко укачивать младенца девять месяцев, держать его в неведении и не показывать публике. Скатерть колыбели часто делалась из материнского сарафана, который по-прежнему укрывал малыша в его уютном мирке.
От первой бани до креста
Народная традиция отмечает сакральные точки в жизни человека: «от первого омовения до креста (крещения), от креста до венца, от венца до конца века». И не случайно в самые важные моменты люди возвращаются к своим истокам. Например, на свадьбах было принято упоминать о начале жизни счастливого жениха или прекрасной невесты.
На девичнике подружки невесты пели: «Сорок недель носила меня мать в своем чреве, Тридцать недель моя мать качала меня, Полтора года моя няня качала меня в сердце своем, Полтора года моя мать качала меня. в своей колыбели».
И пели жениху: «Ты царь, владыка, царица, Твой, владыка, просвещённый Иваныч, Мать носила тебя в своём чреве девять месяцев. Твоя мать родила тебя в Страстную пятницу. родниковая вода, Она вытерла тебя простыней, ты в шелковой пеленке. »
